Дом с традициями

Бутик Van Cleef & Arpels на Вандомской площади, 1906
фото: Van Cleef & Arpels

Как ювелирный Дом Van Cleef & Arpels находит баланс между традициями и инновациями, что в первую очередь отличает его коллекции, чему будет посвящена ближайшая выставка Дома и о многом другом, журналу АЛРОСА рассказала управляющий директор Van Cleef & Arpels по странам СНГ и Турции Татьяна Иванова.

– История создания Van Cleef & Arpels просто идеальна для ювелирного дома. Встреча дочери торговца драгоценными камнями и сына гранильщика, Эстель Арпельс и Альфреда Ван Клифа, их свадьба и желание увековечить свой союз, оставив после себя что-то выдающееся. Как итог – появление на Вандомской площади бутика Van Cleef & Arpels в 1906 году и романтический ореол вокруг бренда. ­Насколько с тех пор изменился его главный посыл?

– Van Cleef & Arpels вплоть до 2000-х годов оставался наследным семейным Домом, и потомки основателей по-прежнему были активно вовлечены во все коммерческие и творческие процессы. Группе Richemont (Compagnie Financière Richemont S.A. – швейцарская холдинговая компания, специали­зирующаяся на предметах роскоши. – Прим. авт.), которая впоследствии приобрела бренд, даже не надо было ничего специально придумывать: только сохранить основные ценности Дома и донести их до более широкой аудитории.

– Что это за ценности?

– Формально стратегия Дома звучит так: рositive vision of life. Простыми словами, я бы сказала, что ценности Van Cleef & Arpels связаны с чем-то понятным и близким всем и каждому: с природой, любовью к жизни, с мирозданием как таковым. Кроме того, ювелирный дом возник как история любви, и эта тема красной нитью проходит через все наши коллекции.

– Как Van Cleef & Arpels ищет баланс между традициями и требованиями современного рынка?

– Каждый год на протяжении многих лет мы проводим выставки, где Дом показывает cвою частную коллекцию украшений. И эти экспозиции наглядно демонстрируют: то, что мы делали в 1910-х или 1970-х годах, актуально и сейчас. Van Cleef & Arpels всегда следует традициям и не оглядывается на модные тенденции, это понятие в принципе не очень применимо по отношению к ювелирным домам. Да, есть эпохи, которые оставляют свой след в стилистике, но они не меняют ее радикально. Дизайн Van Cleef & Arpels будет считываться всегда. Смена тенденций не ведет к тому, что через 10 или 50 лет какое-то высокоювелирное изделие вдруг выйдет из моды. Каждый из нас с радостью надел бы украшение известного бренда 1920 или 1930 года или был бы рад получить его в наследство от бабушки. Потому что они – наследные, и чем больше поколений ими владело, тем они ценнее.

– А если говорить о глобальных изменениях на ювелирном рынке? Сейчас многие высокие бренды выпускают более доступные линии – для расширения аудитории. Что вы об этом думаете?

– Конечно, такие изменения происходят и у нас. Van Cleef & Arpels на протяжении десятилетий оставался Домом для очень узкого круга: представителей королевских дворов, больших звезд, сильных мира сего. Но уже в 1954 году он представил более доступную коллекцию брошей – La Boutique, со смешными животными – это был первый шаг к расширению аудитории. Сегодня мы продолжаем двигаться в этом направлении. Например, делаем украшения меньшего объема – они легче интегрируются в повседневный стиль. Или используем для отдельных коллекций материалы, которые раньше ювелирные дома, часто очень незаслуженно, обходили стороной: кораллы, бирюзу, оникс, перламутр. Это, конечно, самые качественные, редкие кораллы и перламутр, но факт в том, что раньше они не считались ценными в ювелирном искусстве. И вслед за нами их стали включать в коллекцию и другие бренды.

Также мы стали пионерами, представив больше 10 лет назад кольца на два пальца, ориентируясь в первую очередь на молодую аудиторию. Сейчас подобные кольца стали повсеместным трендом. Для нас важно сохранить традицию, но при этом использовать инновационный подход.

– Одним из инновационных направлений Van Cleef & Arpels всегда были трансформеры со сложными механизмами. Ювелиры начала XX века изготовливали их, чтобы удивить и продемонстрировать мастерство. Чем они интересны сегодня?

– Трансформеры и сегодня один из способов удивить клиента, этого никто не отменял, так как они по-прежнему демонстрируют чудеса ювелирного мастерства. Но помимо этого в них заложена утилитарная ценность: когда брошь может стать частью колье, а детали колье – серьгами. Это очень удобно, и мы используем такой принцип взаимозаменяемости даже в менее сложных вещах. Например, в коллекции Passe-Partout колье с тремя цветками трансформируется в брошь и пару серег. А недавно мы представили браслет с большим центральным камнем, который можно было вынимать и вставлять в кольцо.

Замечу, что трансформеры – это не только украшения, способные видоизменяться, но и изделия с секретом. Например, брошь-птица, под крылом которой прячется птенец. Или брошь в виде ветки, под листком которой скрывается божья коровка. У нас была отдельная коллекция Le Secret: каждое изделие содержало какую-то загадку, и поклонники ювелирного искусства с детским восторгом их изучали. Van Cleef & Arpels действительно мастера трансформеров.

Знаки отличия

– Если говорить об узнаваемом дизайне Van Cleef & Arpels, какие его знаковые элементы вы бы могли отметить?

– Например, технику закрепки камней Mystery Setting – Дом получил патент на ее изобретение в 1933 году. Каждый камень крепится таким образом, что не видно ни лапок, ни металлических ободков. Это сложнейшая работа, требующая высочайшего мастерства. И ценители хорошо об этом знают: все изделия в технике Mystery Setting Van Cleef & Arpels – коллекционные, хотя бы потому, что их невозможно выпускать в большом количестве. В 2000 году, когда Van Cleef & Arpels приобрела группа Richemont, в мастерских Дома работал один-единственный мастер, владевший этой техникой.

Также отмечу бестиарий Van Cleef & Arpels: он разительно отличается от анималистических коллекций других домов. Игривых животных Van Cleef & Arpels ни с чем не перепутаешь: они очень позитивные, смешные и трогательные.

– А что отличает ваши цветочные коллекции, одно из главных направлений Дома?

– Эта тема для нас особая, она присутствует как в украшениях из коллекций высокого ювелирного искусства, так и в более доступных изделиях. Цветочные формы заметны даже на фермуарах (застежках. – Прим. авт.) колье. Главная идея Van Cleef & Arpels – цветы при всем их разно­образии должны выглядеть максимально ­натуралистично, демонстрировать естественную асимметрию и объемы. Даже в 1920-е годы, когда мода на ар-деко диктовала более жесткий геометрический дизайн, ювелиры Дома находили возможность не изменять этой традиции. В нашей коллекции есть знаменитый браслет той эпохи, который в 1925 году получил Гран-при на Всемирной выставке современных декоративных и промышленных искусств в Париже. С одной стороны, в нем отчетливо читается ар-деко с его жесткостью и лаконичностью, с другой – безошибочно угадывается стиль Дома: естественные, приближенные к природным формы.

– Феи-броши Fairу впервые появились в ­1940-х и с тех пор порхают из коллекции в коллекцию. Какую категорию клиентов они привлекают сегодня?

– Все взрослые – большие дети, поэтому эта тема никогда не потеряет актуальность. Даже в очень серьезных людях спустя несколько минут после взаимодействия со «сказочными» украшениями начинает просыпаться ребенок. Более того, немало коллекционеров интересуются исключительно брошами Fairy – потому что все они уникальны. Ни одно из этих украшений ни разу не повторялось за всю историю Дома.

– У вашего Дома очень тесные исторические связи с балетным миром. Сначала в 1940-х с подачи поклонника Гранд-опера Луи Арпельса стали появляться фигурки балерин, а в 1967-м состоялась знаменитая премьера балета «Драгоценности» – принято считать, что хореограф Джордж Баланчин задумал его после посещения бутика Van Cleef & Arpels на Пятой авеню.

– Балет для нашего Дома – одна из важных тем, как и феи. Мы не только продолжаем создавать броши в виде фигурок балерин, но и сотрудничаем с известными балетными театрами и труппами. Мы на протяжении многих лет работали с Королевским театром Ковент-Гарден, у нас есть совместные проекты с миланским Ла Скала и Опера Гарнье. И конечно, нас связывает многолетняя творческая дружба с Большим театром.

– ...которая началась с постановки знаковых для Дома «Драгоценностей».

– Да, когда началась работа над этим балетом, представители Большого театра, зная его историю, предложили нам сотрудничество. Мы пригласили художников театра, Елену Зайцеву и Альону Пикалову, в наши архивы и они подробно изучали эскизы, цветовую палитру и характерные детали изделий Van Cleef & Arpels. Представители Дома, в свою очередь, ходили в мастерские театра, смотрели, как создают костюмы, декорации. Характерные элементы Дома читаются в сценографии балета, в костюмах и декорационном решении, которое отсылает к технике Mystery Setting.

– Следующим шагом стал балет «Нуреев»?

– Да, мы абсолютно уверены: одна из задач Дома – воспевать танец во всех его проявлениях, в самых разных интерпретациях. И конечно, сам Нуреев – знаковая личность в истории балета. Премьера прошла в 2017 году, был громкий успех, и мне кажется, это одна из самых интересных современных постановок последних лет. Ну и наконец, в прошлом году мы стали официальным спонсором Большого театра и сегодня являемся его единственным ювелирным партнером.

Блестящее прошлое

– Какие перемены вы наблюдали на российском рынке за 20 с лишним лет? Как изменился портрет вашего клиента?

– Я работаю в группе Richemont с 1993 года и наб­людала все этапы становления ювелирного рынка. Клиенты, приходившие к нам в начале 1990-х, вкушали жизнь во всей полноте. Все мы знаем, что представлял собой тот переходный период, и фраза «Покажите мне самое дорогое, что есть в бутике» – не из анекдота, это истинная правда. Тогда в России мало знали о брендах и об их классификации и высокая стоимость служила единственным индикатором ценности. Сего­дня наши клиенты уже хорошо подкованы, в том числе благодаря личному опыту. Наш Дом любят за уникальность, легко считываемые коды. Среди наших клиентов немало коллекционеров – насто­ящих ценителей искусства. И многие из них владеют украшениями, о которых никто не знает.

– Как приобретают такие украшения?

– Мы организуем закрытые мероприятия, выбирая под них места, которые так или иначе связаны с темой коллекций, и демонстрируем на них от 80 до 100 украшений. 80–90% практически ­сразу находят своих владельцев. Поэтому на них невозможно взглянуть. Только в последние несколько лет мы стали приглашать на такие мероприятия прессу, и то не всегда: многие клиенты не хотят демонстрировать свои украшения. ­Поэтому нередко самые красивые, самые изысканные вещи никто не видит, и это очень жаль.

– Вы изготавливаете украшения на заказ?

– Да, но они обязательно должны быть в стилистике Van Cleef & Arpels. Так были созданы многие великие украшения, какие-то из них сейчас хранятся у нас в музее: сделанные для Уоллис Симпсон, Грейс Келли, египетской королевской семьи. Отдельного упоминания стоит история украшений Ситы Деви, супруги 11-го махараджи Бароды, бежавшей из Индии с целым самолетом драгоценностей. С 1945-го по начало 1960-х Van Cleef & Arpels выполнил для нее несколько сотен заказов, в том числе и из ее собственных драгоценных камней.

– Вы ведете активную выставочную деятельность по всему миру. Это для вас своего рода просветительская миссия или маркетинговая стратегия?

– Это в первую очередь миссия, культурная и образовательная. Украшения, наверное, как никакие другие предметы искусства способны концентрировать и отражать время. В них зако­дированы и стиль эпохи, и ее история, которая, в свою очередь, распадается на судьбы владельцев. А они могут складываться по самым разным сюжетам, в том числе драматическим. Как предметы декоративно-прикладного искусства украшения непосредственно связаны с жизнью людей и могут рассказать о ней даже больше, чем живописные полотна, потому что являются частью повседневности. Если говорить об образовательной составляющей, в рамках наших выставок постоянно проходят разные мероприятия – лекции, семинары, мастер-классы для детей.

– Как складывались ваши коллекции, которые вы экспонируете по всему миру?

– Начало коллекции положили еще Арпельсы: в какой-то момент они стали приобретать свои собственные украшения у бывших владельцев. Например, многое было выкуплено в эпоху революций 1970-х у королевских семей Египта и Ирана: их представители, обладавшие несметными сокровищами, вынуждены были бежать в Европу и распродавать фамильные ценности. Также было выкуплено немало украшений, изготовленных в свое время для звезд, таких как Элизабет Тейлор или Грейс Келли.

– 1 апреля в Париже в Музее естественной истории открылась новая выставка. Чему она посвящена?

– Она включает около 500 украшений, а посвящена скорее камням: их природе, происхождению, интерпретации в ювелирных украшениях.

К камням мы относимся с огромным уважением. Драгоценных камней никогда не было много, и сегодня их становится все меньше. И то, что раньше считалось преступлением по отношению к драгоценному камню – например, химическая обработка, сегодня почему-то становится нормой. На мой взгляд, подогретые сапфиры с усиленным цветом не могут быть частью высокого ювелирного искусства. И одна из миссий нашего Дома – защита камней от легализации такого вот неправильного с ними обращения. Мы работаем с небольшим количеством драгоценных камней, но все они – из самых надежных источников, с самыми исключительными характеристиками, «камни с характером» – именно такое название, Pierres de Caractere, носит одна из наших коллекций. И любой наш клиент знает, что за каждым украшением Van Cleef & Arpels стоит не только уникальный дизайн и история Дома, но и самая строгая и взыскательная геммологическая экспертиза.